(с. 28)
IV. Способы содержания Богоявленского монастыря.
Что касается способов содержания и благоустройства этого монастыря, то в различные времена они были разнообразные. (с. 29) Прежде всего такие средства составляли поминовенные вклады богатых и знатных лиц, также приношения православных христиан вообще, которых тогда нескудно обитавший в них дух благочестия располагал к украшению храмов Божиих. Главным же источником содержания его в первые три века по основании были жалованные благочестивыми русскими князьями, царями и боярами недвижимые имущества, как то: села, лесные дачи, рыбные ловли и другие угодья. Свидетельством такого усердия и вместе уважения их к Богоявленскому монастырю являются данные настоятелям его жалованные грамоты, в кратком изложении сохранившиеся в описи монастырского имущества, составленной во второй половине XVIII века.
Первая грамота, как показано в описи, дана от великого князя Василья Васильевича костромскому наместнику о пожаловании Богоявленскому монастырю особой тони для рыбной ловли в реке Волге. Другой грамотой того же князя игумену Иову повелено костромским наместникам и их тиунам не требовать с монастырских волостей и людей, опричь посильной дани, ни подвод, ни белки, ни тамги, ни мыту и вообще никаких пошлин и не звать слуг и людей монастырских к суду наместничьему [1]. Затем в 1466 году от великого князя Ивана Васильевича дана грамота игумену Антонию, по которой он отдал в монастырь на темьян (ладан) весовые пошлины со всех товаров, продаваемых и покупаемых в Костроме. В 1514 году великий князь Василий Иоаннович грамотой на имя игумена Ионы сбор весовых пошлин отменил, положив монастырю по 60 рублей в год жалованья или руги. Из того, что великий князь Василий Темный освободил монастырские волости и людей от сбора земских податей и от суда гражданского, можно заключить, что монастырь вскоре по основании владел волостями, которые, вероятно, были подарены обители тем же князем. Из писцовых книг 1628–1630 годов известно, что различные (с. 30) угодья поступили во владение монастыря в настоятельство Исаии Шапошникова (1534–1572 годы). Так, в 1534 году старец Фотий Давыдов дал в монастырь пожню Долгушу; в 1539 году посадский человек Мокий Игнатьев Луковицын заложил в монастырь в рубле пожню Луковицу, которая по неуплате долга осталась за монастырем; в 1547 и 1553 годах от посадских людей Санинского и Дулова поступили в монастырь пожни Щербов да Бебелов наволоки мерой в 8 десятин; в 1549 и 1558 годах посадские люди Ежов и Сотников «приложили» пожню Лукерьин наволок мерой в 7 десятин. Нередко поступали в монастырь и вклады денежные. Так, на устроение в 1559 году каменного храма и колокола к монастырским вкладам и средствам приложили иноки: Герман Жердин 50 рублей и Лаврентий Пщелко 80 рублей, и 50 рублей Владимир Андреевич князь Старицкий. По известиям обиходного устава монастырского (№ 318) и синодика (№ 322) царь Иоанн Васильевич «дал милостыню» по несчастным [2] жертвам своего гнева, приказав «января в 4 день панихида пети и обедня служити собором… на братию корм большой». Когда же при игумене Герасиме сооружаема была каменная ограда, вкладчиками на строение ее явились: 1) патриарх Иосиф, давший в 1644 году 100 рублей; 2) боярин Михаил Михайлович Салтыков, пожертвовавший в 1644 году сто рублей и в 1647 году тысячу рублей; 3) государев дворянин Моисей Иванович Панов, в иночестве Макарий, внес 100 рублей, «и те деньги отданы к Соли Галицкой на известь», и 4) Андрей Васильевич Волынской в 1646 году дал 425 рублей «да двор что близ святых ворот». Еще известны вклады фамилии Салтыковых: 500 рублей от Екатерины Феодоровны, жены Алексея Петровича, еще сто и пятьдесят по Евфимии и старице Евникии. Старец Авра(с. 31)амий Родионов дал 100 рублей, и многие другие [3]. Но по преимуществу Богоявленская обитель получала обильные средства от бояр Салтыковых, быть может желавших своими пожертвованиями загладить грехи своего родственника Салтыкова – главного сообщника Тушинского вора, наездники которого сильно разорили эту обитель. Благодаря особенному усердию Салтыковых она восстановлена была в благолепном виде.
В XVII веке монастырь был достаточно обеспечен и собственными доходами, получавшимися от вотчин и угодий, которых тогда за ним числилось немало. Так, известно, что в 1621 году царем Михаилом Феодоровичем пожалована монастырю Пищальная в Костроме слободка (ныне между Сергиевской и Богоявленской улицами) для поселения монастырских слуг, обязанных исправлять ежедневные работы в монастыре. В описях так упоминается о ней: «За посадом к убогому дому слободка Пищальная, а владеют власти по государеве цареве и великаго князя Михаила Феодоровича всея России грамоте за приписью дьяка Андрея Степанова 129 году, что им дана против вкладных полянок (то есть она была в смежности с Полянской слободой, принадлежавшей Троице-Сергиевой лавре), и селятся в ней монастырские детеныши. Пашни паханые худые земли монастырские десять четвертей с осминою в одном поле, а пашут на монастырь». Из описи города Костромы в 1628 году видно, что Богоявленский монастырь имел собственные дворы в кремле города в улице к водяным воротам, также дворовые места: в Троицком переулке Черное (длиной 80 сажен и шириной 40 сажен) и в Вознесенском Белое (длиной в 10 и в ширину 8 сажен); живущие в дво(с. 32)рах люди, равно и в Пищальной слободке, относились «в присуд Богоявленскаго монастыря». В этом же веке, сверх пожертвованных в XVI веке угодий, числились за монастырем упоминаемые еще в 1609 году Андреевская слобода в Мерском стану (на расстоянии 2 верст от монастыря за рекой Костромой) и села: Апраксино – в Сущеве стану (в 10 верстах); Кривушево – в Андроникове стану (в 15 верстах); Грудево (в 35 верстах) и Филипцево (в 24 верстах) – в Чижеве стану; село Ильинское (в 30 верстах) – в Логинове стану; Шахово (в 40 верстах) в Андомском стану Судиславского уезда; Закобякино (в 45 верстах) – в Осецком стану Любимского уезда. Из описи же монастырского имущества, произведенной в 1764 году, видно, что к Богоявленскому монастырю еще приписаны были неизвестно когда поступившие: приселок Куломзино (в 25 верстах) – в Андроникове стану; села: Юрьевское (в 65 верстах) – в Соцком стану; Васильевское (в 90 верстах) – в Которском стану; в Казанском уезде: Ильинское (в 6 верстах от Красного-Яра) и Гиблое-Городище (в 400 верстах от Яра) при реке Каме, и еще деревни Дьяконово и Алексино, Давыдково тоже, на которые в 1663 году выменены у стольника Алексея Плещеева село Набережное и при нем деревня Талица (в 258 верстах) – в Бохове стану Московского уезда; в Казанском уезде еще село Красный-Яр (в 800 верстах) – при реке Волге и село Рождественское (в 800 верстах). Известно также, что в 1722 году монастырь имел в Москве прежде в приходе преподобного Феодосия, а теперь в приходе Софиинском подворье с каменными и деревянными строениями. Вообще же за Богоявленским монастырем в 1764 году состояло всего 17 сел и 185 деревень; всех крестьян за ним числилось 4581. Само собой разумеется, что при условии благосостояния этих сел и деревень обеспечивалось вполне безбедное существование этого монастыря. Получаемые с вотчин обильные средства, отчасти деньгами и особенно натурой, употребляемы были наряду с доброхотными даяниями на поддержание и благоукрашение монастырских храмов и зданий иноческих, на содержание братии, также на разные дела благотворительности.
(с. 33) С началом XVIII века, когда по случаю многих реформ и продолжительных при Петре I войн, требовавших больших материальных средств, признаны были одним из источников для них недвижимые имущества духовенства и монастырей, наступили тяжелые времена и для Богоявленского монастыря. Доселе считавшийся богатым [4], благоустроенным и украшенным, он в XVIII веке постепенно стал доходить до полного упадка и даже нищеты, чему способствовал целый ряд последовавших от правительства распоряжений. Еще в 1694 году велено было собрать по гривне с двора в монастырских имениях Костромского уезда. После того как Петр I указом в декабре 1701 года повелел «монахам не владеть вотчинами не ради разорения, но лучшего ради исполнения монашеского обещания», все архиерейские и монастырские вотчины и угодья были переписаны с целью лишить духовное сословие, а особенно монашествующих возможности употреблять монастырское имущество по своему произволу, и затем отданы на откуп. Тот же государь приказал «равное даяние учинити яко начальным, тако и подначальным по 10 р. денег, по 10 четвертей хлеба и дрова в довольность их, а собирати с вотчин всякие доходы в монастырский приказ», состоявший из светских лиц. В 1705 году повелено уменьшить монахам дачу вдвое, по 5 рублей денег и по 5 четвертей хлеба с готовыми дровами. В 1710 году на содержание определенных в Богоявленском монастыре 50 братий велено выдавать 250 четвертей хлеба, да на 32 слуг и служителей 192 четверти, итого 442 четверти; кроме того, на жалованье денежное из продажи остального хлеба выручать 136 рублей 96 3/4 копейки. В 1723 году вышло распоряжение «никого вновь не постригать, а на убылыя места монахов определять отставных солдат, которых довольствовать денежным и хлебным окладом из тех доходов, какие определены на монахов. Если где тем оставшимся числом солдат довольствоваться нельзя, то у наличных монахов убавить их жалованье, чтобы как солдатам, так и монахам жалованье было ровное». (с. 34) По учреждении в 1724 году Святейшего Синода, вместо монастырского приказа была учреждена камер-контора синодального правительства – но монахи остались при прежнем жаловании. Теперь монастырям даны были приходо-расходные книги для записи всех их доходов и расходов, которые в конце года представлялись в Синод; все же остатки велено было сберегать впредь до востребования. От таких правительственных распоряжений тяжело было одинаково и Богоявленскому монастырю, внешнее состояние которого тогда не могло не быть печальным вследствие скудости материальных средств. К тому же и вклады жертвователей, по-видимому, прекратились, так как указом Екатерины I от 28 августа 1728 года запрещено было монастырям и кафедрам умножать имения покупкой и приемом вкладов. Хозяйство Богоявленского монастыря, продолжая находиться под казенным правлением, пришло в значительный упадок, между тем требования правительства превышали наличность монастырских доходов [5], которые все, за исключением малого жалованья для монахов и призреваемых в обители, поступали в казну. Не удивительно, что при ухудшении хозяйственной части в вотчинах монастырских правительство нередко жаловалось на то, что за монастырями числятся большие недоимки. Между прочим известно, что на Богоявленском монастыре с 1716 по 1723 год состояло недоимки 1605 рублей, между тем тогда довольно обветшали многие строения в нем. Так, по донесению в Святейший Синод архимандрита Иова от 24 января 1722 года, «на каменном строении кровли деревянныя были ветхи и опали и от дождевыя течи то каменное строение рушится», особенно же значительно повреждены церковь Богословская и при ней монашеские кельи и больница, еще казенный приказ, казначейская келья и многие другие здания. Архимандрит просил Синод о дозволении продать остаточный хлеб, накопившийся в монастыре и его вотчинах от прежних годов, и на вырученную сумму исправить повреждения. По произведенной (с. 35) оценке хлеб этот признан по качеству средним и плохим и оценен весь в 1180 рублей 26 алтын. Дав соизволение, Синод приказал расход денег и покупку производить при инквизиторе и по окончании починок представить обстоятельную ведомость за подписью настоятеля и инквизитора.
По указу императрицы Анны Иоанновны от 30 октября 1738 года у духовенства отнято заведывание имуществами и отдано коллегии экономии, бывшей в распоряжении Сената, которая не доставляла монастырям и духовенству даже положенного жалованья, а между тем все имения их были разорены. Поэтому по воцарении императрицы Елизаветы поданы были ей многие жалобы на коллегию экономии, и вот по закрытии ее в 1744 году для заведывания имениями монастырей учреждена при Святейшем Синоде канцелярия экономии. Об имущественном состоянии Богоявленского монастыря в эти переходные времена можно отчасти сделать представление на основании донесения архимандрита Феодосия от 6 мая 1749 года. Отсюда видно, что в имениях этого монастыря высеяно было хлеба 351 четверть 1 мера; из них ржи 148 четвертей 4 четверика, пшеницы 5 четвертей, ячменя 9 четвертей, овса 188 четвертей 5 четвериков. Получено сверх семян 311 четвертей, в том числе ржи 150 четвертей 6 мер; пшеницы 2 четверти 6 мер; овса 155 четвертей 4 меры. А в 1747 году посеяно было овса 252 четверти, пшеницы 11 четвертей, ячменя 21 четверть, ржи 155 четвертей, итого 437 четвертей. Собрано кроме семян ржи 214 четвертей, овса 231 четверть 4 меры, пшеницы 12 четвертей 7 мер, ячменя 21 четверть 6 мер, итого 401 четверть и 1 мера. Что же касается денежных доходов монастыря в эти времена, то о количестве их можно судить по следующей ведомости казначея Пафнутия. В 1755 году с января по июль за прошедший год собрано доимочных 455 рублей и еще следовало добрать 574 рубля; за 1755 год собрано 178 рублей, израсходовано 196 рублей. В 1757 году управление монастырскими вотчинами поручено отставным штаб- и обер-офицерам; деревни переложены на помещичьи оклады; на монастырских крестьян наложен был (с. 36) рублевый оклад на человека. Затем, по краткосрочном предоставлении, по указу Екатерины II от 12 августа 1762 года, духовным властям заведывать церковными имениями, учрежденная ею же особая комиссия для рассуждения о церковных имуществах выработала проект об отобрании их в ведение коллегии экономии и назначении монастырям денежного оклада. В 1764 году последовало высочайшее утверждение этого проекта, причем велено было представить опись монастырских имений. По этой описи с 4581 крестьян, числившихся за Богоявленским монастырем, собиралось оброку за исключением подушных, плаченных в прежде бывшую канцелярию экономического правления, деньгами 1439 рублей 66 1/4 копейки; сверх того ржи 383 четверти 7 1/2 четвериков; овса 69 четвертей 7 четвериков; пушнова 188 четвертей 1 четверик; ячменя 76 четвертей 5 четвериков; пшеницы 15 четвертей 3 четверика; конопли 3 четверти; яиц 3123; дров 164 сажени; уголья 746 четвериков и на столовые припасы для мирян в праздники Рождества Христова и Богоявления Господня 31 туша свиного мяса. По учреждении духовных штатов в 1764 году Богоявленский монастырь поставлен был во втором классе и ему назначено ежегодное жалованье в количестве 2592 рублей ассигнациями (740 рублей 59 копеек серебром); все имущества монастыря поступили в государственное ведомство, но с этого времени он освобожден от обязанности содержать инвалидов. Эта реформа не представляла собой большой новости для монастырей, так как более 60 лет от них отнято было право распоряжаться доходами с земель и крестьян, и жалованные и благоприобретенные имения не могли строго считаться собственностью монастыря. Кроме беспокойств по управлению и отчетности и разве некоторых косвенных выгод, вотчины не приносили никакой пользы монастырям, которые поэтому и приходили в упадок.
По учреждении штатов состояние монастыря стало далеко не завидное; на скудный казенный оклад было затруднительно удовлетворять насущным потребностям, тем более что церковные здания и прочие постройки монастырские, которых тогда настроено было немало, были ветхи и, долго не исправляемые, (с. 37) даже разваливались. Уже чрез два года по учреждении штатов начальство Богоявленского монастыря побуждалось нередко ходатайствовать пред правительством о денежных пособиях в том справедливом рассуждении, что главным источником средств, нужных для поддержки церковных и прочих зданий в монастыре, должна быть экономическая сумма, которая должна образоваться от сбора с монастырских имуществ. Однако из этого источника разрешено было лишь после тщательного удостоверения в необходимости ремонта отпускать во всякое место без излишества сумму не свыше 500 рублей, об отпуске же большей суммы следовало особо докладывать правительству. Так, в 1766 году 12 февраля архимандрит Софроний сделал представление о том, что главы на Богоявленской церкви обветшали и крыша тесовая на церкви и на паперти вся сгнила и бывает течь, и потому просил разрешения сделать новые главы и крышу покрыть в летнее время – и просьба была уважена. Вскоре же в 1771 году архимандрит Аггей обратился с ходатайством о пособии ввиду того, что бурей 3 августа того года сломало две паянные белым железом главы в соборной церкви и с колокольни, а другие оказались поврежденными; также весьма обветшали кровля над трапезой и ризничной палатой и две главы на теплой церкви: одна на приделе Московских чудотворцев и одна на Богословской церкви, и от этой ветхости каменное здание стало рушиться. На починки эти требовалось 700 рублей, но как Богоявленскому монастырю определено было для этого только 250 рублей в год, то архимандрит Аггей просил из экономической суммы 500 рублей; по отпуске просимой суммы возможно было сделать поправки к 1774 году. Затем архимандрит Феодосий в 1778 году просил у коллегии экономии 500 рублей на постройку новых зданий взамен некоторых деревянных строений, очень ветхих [6]. Между тем в последующее (с. 38) время стало все труднее и труднее испрашивать суммы от правительства на ремонт обители, и приходилось только на свои средства производить поправку старых и постройку новых зданий. Если еще в первое время (по указу от 31 декабря 1779 года) можно было испрашивать чрез епархиального архиерея деньги на этот предмет не свыше 500 рублей из экономического правления своей губернии, а свыше 500 рублей с высочайшего утверждения, то затем сенатскими указами 1786 и 1788 годов внушено было духовным властям, чтобы они ветхости в монастырях исправляли по штату ежегодно отпускаемыми суммами, не требуя особых сумм. Таким образом, если ранее постановления правительства клонились к тому, чтобы по возможности затруднить требования денег на поправку церковных зданий, то теперь совсем заграждался этот источник.
Для удовлетворения насущным потребностям монастыря и поправления его в хозяйственном отношении настоятели нередко прибегали к ходатайству пред правительством о даровании земельных угодий. Из межевых книг и планов Богоявленского монастыря видно, что ему отведены были следующие угодья [7]. В 1773 году: 1) пожня на реке Костроме, в окруж(с. 39)ной меже 22 десятины 2013 сажен; 2) земля бывшего Спасо-Запрудненского монастыря, всего 37 десятин 220 сажен; в 1774 году: 3) пожня Подвязки при реке Соше – внутри дачи села Спаса; в ней покоса 2 десятины 1586 сажен; 4) пожня Илидомка – 1 десятина 352 сажени; 5) Опалиха – 1200 сажен; 6) пожня по реке Костроме, в окружной меже 27 десятин 1254 сажени; в 1775 году: 7) пожня Малыгина-Пшеникова, 4 десятины 1959 сажен; 8) Переволок, в ней земли: покоса 1 десятина 319 сажен, под половиной ручья Доманцовского 41 сажень, а всего 1 десятина и 360 сажен [исправлена опечатка: «дес.». – Ред.]; 9) пожня на озере Доманцове, 2 десятины 394 сажени; в 1795 году: 10) пожня Острековна на реке Илидомке и озере Острековском, всего 1 десятина 902 сажени; 11) пожня Дол-Рогатый, 3 десятины 238 сажен; 12) пожня Серебряницы, 1305 сажен, и 13) Изборовка – 1 десятина 1435 сажен.
В докладе от 9 июля 1850 года чухломского уездного землемера Н. Левитского по делу возобновления межевых признаков на пожнях, перешедших от закрытого Богоявленского монастыря к Ипатьевскому, находим следующее разъяснение относительно этих угодий. В указе губернского правления сенные покосы на реке Костроме, пожалованные (№№ 1 и 6) в 1773 и 1774 годах, значатся как разные дачи, но они в сущности одна дача, что показывает как самая местность, так и оба плана. Дача Спасо-Запрудненского монастыря (№ 2), хотя и записана в числе прочих, никогда не принадлежала Богоявленскому мужскому монастырю, а по плану, имеющемуся в архиве уездного суда и копии с плана, препровожденной от правления Ипатиева монастыря, вся состоит во владении священно-церковнослужителей Спасо-Запрудненской церкви. Так вместо 13 угодий оказалось 11, на которых г[-ном] Левитским и возобновлены (в 1851 году) межевые признаки. Исключая же рыбные ловли в озере Семеновском, которое уже от 1795 года находилось во владении Богоявленского монастыря, числилось за ним и сдавалось в аренду 10 пожень, в которых заключается 18 десятин 2118 квадратных сажен. Относительно доходности их можно сказать лишь то, что в 1848 году по контракту с Ивановым эти сенные покосы с озерами в погостах Веже и Ку(с. 40)никове сданы были за 100 рублей в ежегодное арендование. Из другого контракта, заключенного настоятелем Богоявленского монастыря Агафангелом с О. Силичевой, видно, что монастырская мукомольная о трех поставах мельница на реке Андобе при приселке Кишине сдана в арендное содержание на десять лет (с 1 января 1848 года) за прежнюю цену по 128 рублей 57 копеек в год.
Некоторое пособие для содержания Богоявленского монастыря в первой половине XIX века представляли денежные и вещественные вклады на вечное поминовение. Так, из описи монастырского имущества, обозначенной в указе духовной консистории от 7 июля 1848 года, видно, что денежные вклады монастыря заключались в государственных и непрерывно-доходных 13 билетах. Из них семь билетов (от 1810, 1826, 1832, 1837 и 1838 годов) на 4 тысячи ассигнациями и шесть билетов (от 1840, 1841, 1842, 1847 и от 23 января 1848 года) на 914 рублей 58 копеек серебром. Еще Богоявленскому монастырю принадлежал пожертвованный графиней Анной А. Орловой-Чесменской (+ 1848 г.) билет в 5 тысяч рублей серебром.
Примечания автора
(с. 29)
1. В 1584 году царь Феодор Иоаннович пожаловал Богоявленскому монастырю на имя игумена Геннадия подобную же несудимую грамоту.
(с. 30)
2. Имена их записаны в большом синодике, где список избиенных почти во всем согласен с тем, который помещен г[-ном] Устряловым во 2 части Сказаний князя Курбского.
(с. 31)
3. В кормовой монастырской книге в ряду жертвователей упоминаются следующие славные в то время фамилии: Кутузовы Василий и Михаил Ивановичи (1642 год), Иван Петрович (1720); Вяземские-Легловские; Мосальский-Кольцев Иван Владимирович; Колычевы (1612); Кафтыревы; Пронской Иван Петрович; Волконский князь Иван Андреевич; Шереметев Иван Петрович; Зюзины; Кудрины (1629); Монастыревы (1698); Плещеевы; Хованский боярин князь Петр Иванович; Строгоновы; Друцкие; Куракины; Мстиславский князь Федор Иванович; Урусовы; Овцины; Пасынковы; Пожарский (1612 год).
(с. 33)
4. См. приложения, II.
(с. 34)
5. К тому же Богоявленский монастырь обязан был делать взнос двадцатой части дохода в кафедру.
(с. 37)
6. Насколько обветшали здания в монастыре в это время, особенно выразительно говорит об этом «ведомость» настоятеля Феодосия «всему каменному и деревянному строению» от 30 мая 1779 года: 1) на каменной колокольне длиной и шириной на 4 сажени и 3/4 аршина весьма (с. 38) обветшала кровля тесовая; 2) при соборной церкви с северной стороны, при бывом приделе во имя св[ятителя] Николая (где паперть длиной на 5, шириной на 3 сажени), кровля тесовая весьма ветхая и во многих местах от дождевой мокроты всякая течь; 3) совсем сгнили при церкви св[ятителя] Николая с трех сторон на каменном фундаменте три рундука; 4) на настоятельских каменных келлиях пришла в ветхость тесовая крыша; 5) настоятельский и два братских погреба деревянные с напогребницами имели весьма ветхую крышу с течью, а срубы в погребах пришли в гнилость; 6) сгнила вся кровля на конюшне, имеющей три деревянных денника и при них каменные въезжие ворота с деревянными над ними чуланами для конюхов; 7) на том же конюшенном дворе весьма ветхи два деревянных сарая; 8) также в большую ветхость пришла находившаяся к востоку у ограды настоятельская, крытая тесом деревянная баня с кельей, и 9) от дождя сгнили длиной на 21 сажень и шириной 1 1/2 сажени деревянные мосты от собора до настоятельских келлий и от последних до входных ворот.
(с. 38)
7. Сведения об этом заимствованы из рассмотренного автором объемистого дела (от 21 июля 1848 года), сохраняющегося единственно в архиве Ипатьевского монастыря.