И.В. Баженов

Святая благоверная княгиня Анна Кашинская

 

(Костромские епархиальные ведомости, 1909, № 11, отдел неофициальный, с. 339–362)

  

(с. 339)

Общий взгляд на исторические судьбы прославления преподобной благоверной княгини Анны Кашинской. Сведения о ней; многоскорбная жизнь княгини-праведницы в мире и обители и влияние ее на современное общество. Чудесное явление схимонахини Анны как заступницы города Кашина, в связи с предшествовавшими обстоятельствами, и начало местного почитания ее. Обретение духовной комиссией нетленных мощей благоверной княгини Анны и соборное определение в 1649 году о прославлении ее. Открытие церковного чествования преподобной Анны в присутствии царя Алексея Михайловича 12 июня 1650 года и всероссийское почитание новоявленной святой. По распоряжению патриарха Иоакима произведенный в феврале 1677 года следственной духовной комиссией досмотр мощей преподобной Анны и проверка жития ее. Последующее по сему суждение Московского малого собора в смысле прекращения церковного чествования ее и определение о том большого собора в январе 1678 года. Рассмотрение внешних и внутренних оснований соборного определения в связи с замыслами современных старообрядцев о прославлении благоверной княгини Анны в их церкви. При соборном уничтожении канонизации благоверной княгини Анны местное почитание ее в последующие времена. Краткое обозрение ходатайств о восстановлении церковного чествования благоверной княгини Анны Кашинской и завершение их разрешением Святейшего Синода от 11 апреля 1909 года с назначением 12 июня днем торжественного празднования восстановления общецерковного почитания ее {а}.

 

Определением Святейшего Синода от 11 апреля 1909 года снова открыт в городе Кашине Тверской губернии тот временно находившийся под спудом светильник Божией благодати, который задолго до официального соборного в 1649 году поставления на свешнице (Мф. 5, 15) в древней России духовно освещал и животворно согревал ту ближайшую обстановку, в которой находился. Мы здесь разумеем только что совершившееся восстановление полного всероссийского почитания преподобной (с. 340) благоверной княгини Анны Кашинской по надлежащему церковному чинопорядку. Глубоко трагические обстоятельства окружают светлую историческую личность благоверной княгини – праведницы как при жизни ее, так и по блаженной кончине – с тех пор как состоялось временное, однако же в течение 230 лет имевшее свою силу определение Московского собора в феврале 1678 года о прекращении церковного чествования ее мощей «впредь до усмотрения». Поистине весьма печальное явление, беспримерное в истории канонизации святых Русской Церкви, представляет это обстоятельство, что благоверная княгиня Анна, прославленная свыше нетлением мощей и чудесными от них знамениями, спустя 28 лет после торжественного причисления к сонму святых Божиих и подобающего во всей Российской Церкви почитания, суровым определением Московского собора как бы изглажена из светлого лика чтимых в России святых. Однако, как оказывается из ближайшего рассмотрения определений Московского собора 1678 года, это прискорбное, совершившееся по некоторым недоразумениям того времени событие не было развенчанием святой княгини Анны, и как бы подтверждением этого служит последующая история непрерывного и глубокого почитания благоверной княгини Анны среди жителей города Кашина и его окрестностей. Эта историческая замечательная живучесть или устойчивость внушаемого, очевидно, голосом христианской совести почитания святой Анны Кашинской, притом бесстрашного при внешне грозном определении соборном, представляет выразительное свидетельство истинной веры в благомощное предстательство преподобной пред Всевышним, и она-то преимущественно служила для большинства русских агиологов [1] некоторым побуждением к обстоятельному исследованию и уяснению исключительных перипетий канонизации благоверной княгини Анны – в целях разрешения тех оказавшихся в последней четверти XVII века недоумений о личности ее, месте и времени кончины, равно о самом состоянии честных мощей, которые имели доселе как бы роковое значение для преподобной в от(с. 341)ношении церковного чествования ее. Но теперь, с надлежащим уяснением этих вопросов и с утверждением всеобщей веры в святость благоверной княгини Анны чудодейственными знамениями и исцелениями по молитвенному ее ходатайству, снова, не без воли Бога тайной, воздано ближайшей покровительнице города Кашина преподобной Анне то, что вполне заслуженно было дано ей 260 лет назад на Московском соборе 1649 года.

Благоверная княгиня Анна, как показывают сохранившиеся в истории события из ее жизни, равно крайне печальный эпизод прекращения чествования ее доселе, является поистине многоскорбной праведницей, которая при высоких своих качествах и подвигах богоугодной жизни понесла тяжелый крест испытаний не только при жизни, но и по блаженной кончине своей, после того как прославление ее Богом ознаменовано нетлением мощей и даром чудесных заступлений и исцелений. Княгиня Анна была старшая дочь ростовского князя Димитрия Борисовича, по мужской линии правнучка святого благоверного князя Василия (Василько) ростовского и по женской линии правнучка святого благоверного князя Михаила черниговского. С юных лет она воспитана в страхе Божием и отличалась благотворительностью убогим и несчастным, и по прекрасным свойствам ума и сердца была хорошо известна в окрестных княжествах. Княжна Анна Димитриевна 8 ноября 1294 года вступила в брак с тверским великим князем Михаилом Ярославичем, сыном Ярослава Ярославича {b}, великого князя владимирского и тверского, родным племянником святого благоверного великого князя Александра Невского, при чем принесла ему как вено (в качестве приданого) город Кашин, до того времени принадлежавший к Ростовскому княжеству. Отчасти уже отсюда благоверной княжне Анне усвояется название «Кашинской», укреплено же за ней на вечные времена в особенности потому, что последние годы своей жизни она подвизалась в городе Кашине и здесь в обители блаженно почила и погребена. При всей любви и уважении благоверного супруга князя Михаила Ярославича, (с. 342) молодая княгиня Анна не раз испытала тяжкие удары для любвеобильного сердца своего вследствие многих и великих несчастий, имевших место в Тверском княжестве и особенно в семействе своем. Истребление города Твери страшным пожаром в 1295 году, сильный мор скота и великая засуха в 1296 году, пожар в самом дворце, уничтоживший все княжеское имущество, при чем князь и княгиня едва успели выбежать из пламеневшего дворца, также тяжкая болезнь молодого Михаила Ярославича – вот какие бедствия переживала эта благоверная чета княжеская. Родное семейство ее составляли сыновья Димитрий, Александр, Константин и Василий и дочь Феодора. Но семейное счастье и спокойствие князя и княгини не были продолжительны при современных им исторических обстоятельствах.

То была смутная эпоха, когда Русь находилась под владычеством татар и тяжко страдала от удельных междоусобиц и кровопролитных распрей из-за великокняжеского престола. Много огорчений великокняжеской чете доставил родной племянник Михаила Ярославича властолюбивый Георгий Данилович, который не раз изъявлял незаконные притязания на завладение отчинным престолом князя Михаила, после того как последний по приговору хана Тохты, согласно признанию русских князей, сделался по смерти князя Андрея Александровича в 1304 году наследником великокняжеского престола в городе Владимире. По ковам князя Георгия отчинный князю Михаилу город Тверь испытал ужасное нашествие татарского воеводы Кавгадыя, сопровождавшееся избиением подданных его, разграблением и сожжением имущества и храмов Божиих, также ближайших селений и городов. «Чувствительную натуру» (Карамзин) княгини Анны, конечно, не могли не затрагивать те внешние бедствия и затем эти незаконные притязания князя Георгия, не раз угрожавшие жизни ее супруга, и многие страдания и опасения наполняли душу княгини. Вот, вскоре же после поражения своего в 1318 году, когда князем Михаилом были захвачены в плен лютый Кавгадый и ханская сестра Кончака, жена князя Георгия, последний, раздраженный своими неудачами, замыслил новые ковы против великого князя Михаила Ярославича. Несмотря на недавнее примирение с ним, князь Георгий поспешил отправиться в Орду для того, чтобы в глазах хана Узбека – тестя своего очернить великодушного победителя своего клеветой в отравлении жены его Кончаки, которая случайно умерла в Твери в плену. Для своего оправдания в этой неповинной смерти настояла нужда самому князю Михаилу явиться в Орду, куда он предварительно уже отправил двенадцатилетнего сына Константина возвестить хану о (с. 343) скором своем прибытии. Вот наконец настало тяжелое время разлуки благоверного князя Михаила с княгиней Анной, которая сопровождала его (по местному преданию) до села Едимоново (в 60 верстах от Твери) или даже далее до реки Нерли при нынешнем селе Скнятино (прежде город Коснятин в 100 верстах от Твери). При последнем своем расставании благоверные супруги, в предчувствии возможной смерти князя Михаила в Орде, живо сохраняя в своей душе общие кровные предания о святомученических подвигах своих предков за веру и родину, обменялись следующими трогательными и великодушными мыслями. «Настало время лютое, – говорил князь Михаил княгине Анне, – я предчувствую это: мои враги составили против меня заговор и внушили хану убить меня. Пусть же я умру для успокоения всей земли, которая из-за меня страдает». Полная безотрадной горести от этих слов, великая княгиня, однако, имела мужество ободрять благоверного супруга и укреплять надеждой на Бога. «Зачем же ты боишься злочестивого царя? – как бы в ободрение мужа она возразила. – Ведь в нас нет неправды; мы за веру и отечество стоим; Бог нам поможет, хотя мы и малы числом». На это князь Михаил сказал: «Я желаю пострадать за имя Христово». – «Если так, – сказала княгиня Анна, – то блажен будешь; не бойся мучений, будь верен Господу до смерти» [2]. Поистине нельзя не удивляться, какой мужественный голос, полный глубокой веры в Бога, слышится в этой последней беседе благоверных супругов.

Чрез шесть месяцев после этой разлуки невинный князь Михаил Ярославич, по клеветам соперника князя Георгия и Кавгадыя из-за спора о великокняжеском столе, осужден был на смерть и после многих поруганий и издевательств от татар замучен в Орде 22 ноября 1318 года на 48[-м] году своей жизни. Но лишь 6 сентября 1320 года мощи благоверного князя Михаила были доставлены из Орды сначала в город Москву и отсюда в Тверь. Увидевши тогда во гробе благоверного супруга-мученика, княгиня Анна вострепетала сердцем от неизобразимой скорби и, в изнеможении падши на землю, с громкими воплями и рыданиями произнесла следующее [3]. «Рыдать ли мне прикажешь, что я лишилась тебя, или возвеселиться, что вижу тебя, дражайший свете мой? Вижу тебя, но вижу бездыханным, безгласным во гробе. Кто похитил наше сокровище? О, Ордынская страна, о, царство безбожных татар! О, зависть, о, злоба! Но не хвались, гордость! Князь мой, как орел, возлетел в высо(с. 344)ту; князь мой, как светлое светило, воссиял и, увенчанный венцом, торжествует на небе. Рыдать ли мне? Плакать заставляет естество, ибо осиротела я с чадами, лишилась я надежды, покровителя и отца. Не увижу я тебя, свет мой; не услышу сладкого твоего голоса! Горе мне! Лучше бы мне умереть вместе с тобой; пусть один гроб обнял бы меня с тобой, чтобы вместе предстать Царю-Христу!». Так в глубокой горести рыдала княгиня Анна о преждевременно погибшем супруге.

Обремененная многими скорбями и постоянными опасениями за жизнь своего супруга-князя, за себя, за юных детей своих и за все Тверское княжество, благоверная княгиня Анна и при жизни князя Михаила не могла увлекаться суетными развлечениями и мирскими удовольствиями. Теперь же, по смерти его утешенная знамениями небесной славы мученика-супруга, вдовица-княгиня, с преданностью воле Божией перенося постигшее тягчайшее горе, тем более не могла в мире найти успокоения. И вот многоскорбная вдова-княгиня оставила княжеский чертог и постриглась в монахини в тверской Софийской обители с именем Евфросинии (по другому же известию, с именем Софии), как удостоверяют местные тверское и кашинское предания, занесенные в древнее житие святого великого князя Михаила Ярославича, а особенно – написанная по приказу князя Бориса Александровича в 1461 году тверская летопись (в которой великая княгиня Анна ни однажды не названа Софией). Но и в убогой обители, среди подвигов поста, молитв, ночных бдений, при широкой благотворительности бедным, смиренной инокине-княгине пришлось пережить немало сердечных скорбей от новых утрат уже детей своих. Спустя лет семь после мученической смерти князя Михаила Ярославича в Орде же погиб первенец их Дмитрий Михайлович {с} по прозванию «Грозные очи». Такой же печальной участи, по клевете московского князя Иоанна Даниловича Калиты, подвергся в татарской Орде 29 октября 1339 года и второй сын Александр Михайлович вместе с сыном своим Феодором. Младший сын Василий Михайлович, получивший в 1339 году в удел город Кашин, а в 1349 году занявший тверской стол великокняжеский, принужден был в 1364 году оставить отчее наследие – Тверь в пользу внука княгини Анны Михаила Александровича, князя микулинского, при чем все законные права дорогого любимца – последнего сына были сильно нарушены. Тогда князь Василий Михайлович возвратился в город Кашин. Сердце любвеобильной матери инокини Анны, без сомнения, не могло оставаться равнодушным к ужасным приключениям и горестям ее сыновей. Вероятнее, еще в первое свое княжение в Кашине (1339–1349 годы) князь (с. 345) Василий (+ 1368 год) упросил мать-инокиню перейти на постоянное жительство в город Кашин и здесь для нее построил деревянную Успенскую обитель вблизи существующего Успенского собора. В этой обители благоверная инокиня уже окончательно обосновалась и в сердечных заботах и скорбях об участи своих детей продолжала суровую подвижническую жизнь, быв предметом удивления и подражания для современных жителей города. Уже почтенной старицей, в целях совершенного безмолвия и молитвенного уединения она приняла схиму с прежним именем Анны. Блаженная кончина схимонахини Анны последовала в 1368 году, лет свыше девяноста – при предположении рождения ее в 1274 году. Честное тело ее с подобающей честью погребено в Успенской церкви при обители. Между прочим, в выписи из царственного летописца, относящегося к XVI–XVII векам, сохранилось древнее изображение, на котором видны два гроба с телами благоверной схимонахини Анны и ее сына князя Василия, похороненные рядом в этой церкви.

Великая подвижница инокиня Анна выдающимся своим благочестием и благотворениями несомненно имела большое влияние на кашинское общество – из которого, между прочим, вышли несколько позже преподобные Ефрем Перекомский и Савва Вишерский, также высокодобродетельные супруги Ансимовы, в схиме Сергий и Марфа. Тяжкие душевные раны и страдания благоверной княгини Анны, безграничная преданность воле Божией, кротость, благотворительность, высокие подвиги иноческие долго (по блаженной кончине) сохраняли в народной памяти образ боголюбивой молитвенницы-княгини [4]. Но вот прошло много лет со времени блаженной кончины ее, сменились целые поколения, и мало-помалу светлая личность благочестивой княгини и великие подвиги ее изгладились из памяти кашинцев, и даже забыто святое имя ее и самое место погребения – открытие которого произошло при следующих обстоятельствах. Старый Успенский храм, где находилась могила благоверной княгини Анны, пришел в большую ветхость, так что деревянный помост в нем обвалился до самой земли. В 1581 году при исправлении полов в этом храме обнаружился «на верху земли» каменный гроб с нетленными останками, но без всякой надписи, и никто не разумел, что в нем почивало тело многоскорбной праведницы Анны – подвижницы и (с. 346) покровительницы города Кашина, и потому на гробницу не обращалось никакого внимания. Из жителей города богомольцы, приходя в храм на богослужения, стали относиться ко гробу без уважения; полагали на него свои шапки, верхнюю одежду и при утомлении присаживались на гробе для отдохновения и вообще считали его обыкновенным гробом. Такое забвение благоверной княгини Анны продолжалось до 1611 года, когда по особенным событиям вновь возгорелась молитвенная ревность к ней. То было грозное смутное время на Руси после утраты ею законного наследника престола, безвинно убитого в городе Угличе царевича Димитрия, когда всей земле Русской грозила полная гибель от иноземных врагов. В ряду многочисленных городов, оказавшихся в руках грабителей-ляхов, и город Кашин не избег общей тяжелой участи. Еще в 1608 году Кашин, отрезанный от Москвы и оказавшийся беспомощным, был захвачен отрядами Сапеги и Лисовского, и жители его подверглись разграблению, поранению, иные и смерти. Но затем дважды в разное время сильная литовская рать в большом количестве приступала к городу, но ее нападения оказывались безуспешными; не могши одолеть слабых сил жителей города Кашина, враги удалились, не причинивши никакого вреда жителям, и последние могли приписать свое неожиданное спасение только Вышней защите. Но вот Господь чрез особенное обстоятельство благоволил явить святую заступницу кашинцев.

Во время тяжкой болезни клирика Успенской церкви Герасима явилась ему в сонном видении жена в схимнической одежде; назвав себя Анной, она укоряла кашинцев в забвении ее и непочтении к ее гробнице, при чем возвестила, что она покровительница города Кашина, защищавшая и спасавшая его от разорений врагов, и сохраняет жителей его от многих других зол и напастей. При этом схимонахиня Анна повелела Герасиму сказать священнику и всему причту, чтобы с честью соблюдали гроб ее и зажигали бы свечу на гробе пред Нерукотворенным образом Спаса нашего Иисуса Христа. Клирик по первому разу не исполнил повеления явившейся схимонахини, «помнел что-то не истинное», как говорится в современном сказании. Тогда явление схимонахини Анны повторилось [5], и Герасим исполнил поручение, после чего почувствовал себя здоровым. Члены соборного причта тотчас же отслужили бла(с. 347)годарственный молебен по случаю чудесного исцеления клирика и поставили над гробницей икону Спасителя с неугасимой лампадой. Быстро по городу разнеслась молва об этих чудных обстоятельствах, и кашинцы весьма обрадовались тому, что новоявленная святая Анна представляет собой «крепкую во граде поборательницу», при чем тогда же признали, что только ее невидимому заступлению беззащитный город Кашин с очень небольшим населением (в 1626 году в нем было жителей – 61 семья) обязан не раз спасением от ляхов в смутное время в царствование Василия Шуйского (1608–1611 годы). Припомнили кашинцы, как бывало не раз, что «загорится храмина и та сгорит одна, а подле той ничем невредима, а больших пожаров не бывало», и теперь поняли они, что и этим необычайным обстоятельством, как и целостью города от разгромов поляков, они обязаны «молитвам и заступлению преподобныя княгини Анны». Исполнившись глубокой веры в новоявленную небесную заступницу города Кашина, жители его и окрестностей стали приходить на «честное и велелепное поклонение» ко гробу блаженно почивающей праведницы и выражали почитание ее чрез служение панихид и литий над гробницей, также молебнов Пресвятой Богородице; и те больные, которые с глубокой верой и усердием притекали и прикладывались к гробнице схимонахини Анны, получали исцеления от своих недугов.

Несмотря на обширную известность, мощи схимонахини Анны находились под спудом, и причисление ее к лику святых Божиих состоялось не вскоре после события явления ее Герасиму и исцелений. По Промыслу Божию, это была лишь благостная весть к предстоящему торжеству, которое совершилось 38 лет спустя, в 1649 {d} году, при следующих обстоятельствах. Вести о многих засвидетельствованных чудесных исцелениях от гроба блаженно почивающей схимонахини Анны, разнесенные в окрестностях города Кашина, постепенно достигли города Москвы. Настоятель кашинского Успенского собора Василий, по совету боярина царского родственника Василия И. Стрешнева и думного дворянина Ивана Гавренева, бил челом великому государю Михаилу Феодоровичу о прославлении новоявленной святой княгини Анны; но царь вскоре по получении челобитной скончался, не успевши сделать распоряжений по этому ходатайству. По воцарении Алексея Михайловича представители города Кашина, с соизволения тверского архиепископа Ионы, нарочито прибыли в город Москву довести до сведения государя о многочисленных чудесах при гробе схимонахини Анны и с тем же ходатайством о прославлении ее. И вот по царскому указу и с благослове(с. 348)ния московского патриарха Иосифа (1641–1652 годы) произведено архиепископом Ионой вместе с присланными из Москвы архимандритом Сильвестром и игуменом Иоанном освидетельствование мощей в Успенской церкви (по словам Сильвестра) «поподлиннее со испытством, было б де что объявить великому государю». С благоговением открывши гроб 21 июля 1649 года, эта духовная комиссия обрела мощи схимонахини Анны нетленными в целом, «токмо тлению предалась часть малая носа, да у ног плюсне». По получении в Москве акта свидетельствования мощей, почивавших 280 лет в земле, состоялся в том же 1649 году собор святителей земли Русской, на котором постановлено открыть для всеобщего поклонения мощи благоверной княгини Анны Кашинской как новой святой Русской Церкви. На открытие мощей ее 22 мая 1650 года царь с государыней царицей Марьей Ильиничной, с благородными царевнами, торжественно [6] отправился из Москвы «в Кашин молиться великой княгине Анне Кашинской». По приезде их в десятых числах июня в Кашин мощи ее, после нового осмотра их прибывшим по царскому указу Варлаамом, митрополитом Ростовским и Ярославским, были перенесены 12 июня самим царем и боярами его в каменном гробе «из под соборной деревянной церкви Успения в соборную Воскресенскую каменную церковь и поставиша гроб на правой стороне у столпа». Во время перенесения мощей получила от них исцеление от трехгодичного беснования сноха кашинского губного старосты Петра Скобеева Анна.

Так для всей Русской Церкви открылось чествование новой святой, благоверной княгини Анны, которую Господь прославил многими последовавшими при ее раке исцелениями параличных, расслабленных, бесноватых, помутившихся умом и др[угих], и летопись церковная продолжала пополняться сказаниями о чудесных исце(с. 349)лениях от угодницы Божией. Составлены были отдельные церковные службы на обретение ее мощей и перенесение их; появилось и житие новоявленной святой, которое составлено в Соловецком монастыре старцем Игнатием.

Имя преподобной Анны Кашинской особенно чтилось в царской семье Алексея Михайловича, и в дворцовых разрядах отмечены неоднократные паломничества и пожертвования их к раке благоверной. В 1652 году повелением царя изготовлена царскими мастерами в так называемом Серебряном приказе драгоценная серебряная рака для честных мощей преподобной Анны с чеканным изображением ее, с тропарем и похвалой. Царица и царевны изготовили собственными руками два вышитых золотом и серебром воздуха на святые мощи с изображениями ее. В 1666 году по царскому указу в ту же раку повелено сделать «тюшечок тафтяной, черной и настлать в нем бумагою хлопчатою и выстегать, а в раке высподи оклеить черным сукном». Во исполнение царского наказа соборным священником Василием построен был вместо деревянного каменный Успенский храм и во второй половине 1676 года освящен, с приделом «во имя преподобныя и благоверныя великия княгини Анны». Без сомнения, в благочестивой тогдашней Руси были в честь ее имени созидаемы и освящаемы храмы Божии: честные мощи ее частицами даваемы были им в благословение, в церквах и домах, особенно в городе Кашине, имелись иконы преподобной Анны; имя ее даваемо было новорожденным; к честным мощам ее был открыт доступ всем верующим для поклонения. Таким образом чествование преподобной Анны установленным чинопорядком завершилось окончательно. Новый царь Феодор Алексеевич, вскоре по восшествии на престол, по примеру своего родителя собирается на поклонение благоверной княгине Анне Кашинской, как то видно из отношения воеводы от 25 ноября 1676 года о принятии мер для подготовления дорог и мостов к государеву походу в город (с. 350) Кашин. В этом же году 5 декабря дан царский указ об отпуске темно-зеленого английского сукна для чехла на раку преподобной Анны. Но паломническая поездка царя Феодора Алексеевича в Кашин не состоялась по неожиданным обстоятельствам, вследствие необычайно быстрых мер патриарха Иоакима, видимо клонившихся к прекращению церковного чествования преподобной Анны Кашинской.

В феврале 1677 года патриарх Иоаким отправил в Кашин особую комиссию из духовных лиц (Иосифа, митрополита Рязанского, Симеона, архиепископа Тверского, архимандрита Варсонофия и протопопа Иоанна Лазарева) «ради достоверного досмотрения мощей благоверныя княгини Анны Кашинския и испытания ради чудес во свидетельство известное». Произведя с 12 февраля опрос свидетелей чудес от мощей ее, при чем удостоверена действительность чудес, и 21 февраля досмотр места, где обретен гроб с мощами, следственная духовная комиссия представила собственноручный акт своего досмотра патриарху в Москве. Последний, в виду собранных сведений, пользуясь случившимся в столице составом архипастырей (три митрополита и три архиепископа), решил собрать в Крестовой своей палате собор, на котором состоялось следующее постановление: «Житие великия княгини и о чудесех списание оставити за недостоверное их, и упразднити я, до времени великаго собора всех архиереев и до подлиннаго извещения, егда аще чем впредь Бог объявит и утвердит, понеже ныне обретошася многая несходства [они указаны в 13 пунктах – И.Б.] в житии ея с книгами летописными и степенными; празднества ея не творити и молебнов ей не пети до совершеннаго великаго собора разсуждения, а пети ныне панихиды… образов ея не писати… в церкви во имя великия княгини Анны божественныя службы ни каковы же исправляти, но заключити и запечатати ю до великаго собора и разсуждения: зане аще бы известно было, яко свята есть, и житие бы ея с летописцы и нынешним архиерейским досмотром разноты не имело».

Но это постановление, без сомнения, не могло сразу изгладить из ума и сердца верующих, особенно города Кашина, память о благоверной княгине Анне и положить конец почитанию ее. Ввиду этого по указу царя Феодора Алексеевича и по благословению патриарха Иоакима 1 января 1678 года созван в Москве великий собор под председательством патриарха из пяти митрополитов, шести архиереев, семи архимандритов и трех игуменов. По рассмотрении жития благоверной княгини Анны Кашинской и допросе составителя его кашинского дьячка Никифора совместно с старцем (с. 351) Игнатием, также старца Варлаама по показанию его о сложении перстов схимонахини Анны и разгибании их, собор произнес в феврале следующее определение, которое во многом согласно с постановлениями малого собора в 1677 году, имевшего значение как бы предварительной комиссии пред тем собором. «Великую княгиню Анну, переименованную княгиню Софию, поминать с прочими православными великими князьями и княгинями о вечном упокоении; храм, созданный во имя великия княгини Анны, отныне именовати и быти ему во имя Всех святых: и аще совершенно благоугоди Богу великая княгиня Анна, да будет в оном храме и то имя вочтено купно со всеми святыми [7] … а мощам, ныне именуемым великия княгини Анны, стояти святым, яко прочим великих князей и великих княгинь: понеже аще истинно сущи мощи великия княгини Анны, супружницы великаго князя Михаила Ярославича, или иныя яковыя жены, известити древними писаньми не могохом, занеже в подписи на гробу имени ея не обретеся… великия княгини Анны житие и добродетели ея каковы быша, от древняго повествования не обретеся… житие великия княгини писано самоизмышлением неправедно, и того ради не подобает такового жития чести и внимати ему» – под угрозой святительского отлучения: «Кто имать на себе образы великия княгини Анны или житие и канон, всяк да приносит к святейшему патриарху или к своему кийждо архиерею, и да не будет таковый под анафемою святых отец».

Такова по приговору великого Московского собора печальная, в истории Русской Церкви беспримерная судьба общецерковного на Руси чествования мощей святой благоверной княгини Анны Кашинской. Внешними основаниями к приостановлению чествования были усмотренные в житии ее противоречия с летописцами и Степенной книгой, отсутствие летописных сказаний о личности благоверной княгини Анны, о переселении ее из Твери в Кашин, преставлении и погребении в этом городе. Не вступая в подробное рассмотрение несогласий, обнаруженных собором в 13 пунктах в древнем житии благоверной княгини Анны, мы ограничимся здесь (с. 352) общими замечаниями. Прежде всего, одни из несогласий, как во втором, третьем, четвертом и пятом пунктах, вовсе не касаются ее личности, а отмечают ошибки и неточности в изображении побочных обстоятельств. Так во втором пункте указано, что в Орде с князем Михаилом Ярославичем был сын Константин, а не старший Димитрий; последний очень желал с отцом своим отправиться в Орду и даже сопровождал его до города Переяславля, но отсюда им отослан в Тверь как нужный заместитель по управлению княжеством. В третьем пункте несогласий отмечено, что князь Михаил Ярославич умерщвлен чрез пронзение большим ножом в ребра правой стороны, а не мечом, как сказано в житии благоверной княгини Анны; но так в нем назван самый нож, или же князь Михаил мог принять смерть и от мечного посечения и от пронзения ножом, так как татары устремились на князя с мечами и ножами. В четвертом пункте говорится, что, по летописным известиям, тело князя Михаила Ярославича привезено из Орды в Москву по приказанию великого князя Георгия Даниловича, а по житию – привезено князем Димитрием Михайловичем (в Тверь); но последнему перевезение тела отца-мученика приписано ввиду того, что он более всех своими хлопотами и настойчивыми просьбами содействовал этому делу. Другие несоответствия между летописями и житием благоверной княгини Анны оказываются очень неважными; например, в первом пункте – показание происхождения княгини Анны от славных бояр города Кашина, в котором, по представлению собора, следовало бы полагать и ее рождение; но если Кашин действительно принадлежал тогда к Ростовскому княжеству, то мог быть и местом рождения княгини Анны во временное проживание здесь (по каким-либо обстоятельствам) семейства князя Димитрия Борисовича ростовского. Или в тринадцатом пункте представляется недоуменным, почему явившаяся клирику Герасиму схимонахиня Анна назвалась мирским именем Анной, а не иноческим (София или, вероятнее, Евфросиния); но усвоение явившейся имени Анны имело свое основание в том, что она в схиме снова приняла это имя и таким образом назвала себя не мирским, а схимническим именем [8]. Иные же несогласия (с. 353) (в шестом, седьмом и восьмом пунктах) представляют собой неточности или погрешности в показании годов кончины, например, благоверной княгини Анны, ее сыновей Константина и Василия; но ошибки в цифрах, особенно славянских, появились в житии по причине отчасти сходства их начертания, отчасти по малограмотности писателя жития, и они встречаются нередко у старинных русских летописцев, не менее и в поздних исторических сочинениях. В девятом–двенадцатом пунктах несогласий опровергаются неверные показания при допросах: так, в житии благоверной Анны со слов кашинца Никифора сказано писателем его преувеличенно, из желания более прославить ее – покровительницу Кашина: «Тело ея непричастно тлению» и схимонашеские одежды {е} (пункт 12); между тем по свидетельству духовной комиссии, согласному с первым осмотром в 1649 году, некоторые части мощей, как и одежды, подверглись тлению – о чем в 1677 году и показано старцем Варлаамом в опровержение «жития». По поводу же отмеченных в тринадцатом пункте несогласий в чудесах от мощей благоверной княгини Анны следует сказать, что «на испытании чудес» ее большинство допрошенных подтвердили факты исцелений, повествуемых в житии ее, но иногда встречалась разница (несущественная) между показаниями лиц и повествованием о чудесах, каковая объясняется неумелостью составителя главы о чудесах или намерением приукрасить событие, также запамятованием подробностей; в общем же «испытание чудес» было благоприятно для чествуемой святой благоверной княгини Анны. Для нас важно отметить то, что Московский собор 1678 года осудил лишь бывшее тогда в обращении житие ее, при чем высказался откровенно, что не имеет древле писанного жития благоверной княгини Анны, а главное – летописных сведений о переселении ее из Твери в Кашин и погребении здесь (шестой и седьмой пункты несогласий), и потому не знает, чьи мощи – великой ли княгини Анны или другой какой праведницы. Означенные недоумения и сомнения, при недостаточно точной в XVII веке разработке летописных материалов и в частности о личности княгини Анны Кашинской, должны были тогда для Московского собора 1678 года иметь свое место и значение, между тем в позднейшее время, когда (со времен Н.М. Карамзина) значительно расширился и прояснился горизонт сведений из области отечественной истории, эти недоумения разрешаются согласно устойчивым (тверскому и кашинскому) преданиям к чести и прославлению этой многоскорбной праведницы. За погребение ее в Кашине свидетельствует встречаемое в древней редакции жития святого великого князя Михаила Ярославича (сочинение архимандрита Макария, ректора Тверской духовной семинарии, 1766 год) твердое (с. 354) предание, каковое никогда Твери не присвояло могилы благоверной супруги князя Михаила «отчизнолюбца».

Несмотря на очевидность некоторых неправильностей в жизнеописании благоверной княгини Анны, тогда долго их не замечали или не находили нужным замечать – даже сам Никон патриарх, который не возбудил никакого вопроса о чествовании ее, очевидно соображая, что ошибки «списателя жития» не могут бросать тени на чествуемую святую Анну. И Московский собор 1678 года, опровергнувши ошибки и неточности «жития» благоверной княгини Анны, отнюдь не высказал и не имел намерения доказывать, будто она по образу своей жизни и чудесам от ее мощей не может оставаться в лике святых; критическим своим разбором «жития» нимало не поколебал собственно святости мощей ее и не исключил ее из сонма святых, когда, открывши запечатанную малым собором (1677 года) церковь во имя преподобной Анны Кашинской, посвятил ее всем святым, сказав: «Да будет в оном храме и тоя имя купно со всеми святыми». Таким осторожным определением собора имя благоверной княгини Анны Кашинской, ради мира в Церкви, оставлено было сохранным в общем сонме святых угодников, но как бы под новым духовным спудом до времени. Между тем легко было избежать этого печального церковного явления путем исправления «жития» ее, соответственно бывшим уже примерам. Дело в том, что уже со времени Московского собора в 1547 году, для удовлетворения духовным потребностям простого народа, стало появляться множество назидательных рассказов и жизнеописаний русских святых. Нередко малообразованные составители таких житий пользовались изустными преданиями без надлежащей проверки их, сами позволяли себе в целях большего назидания приукрашать жизнь описываемых угодников Божиих, чаще же делали применения из ранее составленных жизнеописаний, и благодаря таким приемам появилось немало погрешностей в рукописных сказаниях. Некоторые «жития» такого рода, представленные собору 1547 года, были не одобрены им и появились в новых редакциях, например, краткие (бессодержательные) жития или отличавшиеся характером простой биографии исторического лица. Одинаково Московский собор 1667 года подвергал некоторые жития (например, преподобного Евфросина Псковского, + 1481 год) тщательному своему рассмотрению, при чем отвергнуты собором замеченные погрешности. Спустя десять лет патриархом Иоакимом подвергнуто пересмотру бывшее в большом обращении житие святой благоверной княгини Анны Кашинской, которое по своей форме и изложению вполне подходило к житиям макарьевского периода агиобиогра(с. 355)фии. Ввиду того, что в этом «житии», по сличении с письменными источниками, оказались несогласия, следовало бы по надлежащем уяснении только устранить недостатки в жизнеописании. Между тем духовная комиссия в феврале 1677 года по возбуждению патриарха Иоакима и затем большой Московский собор 1678 года, видимо, поставили своей задачей не ограничиваться только внешним разбором «жития» благоверной княгини Анны Кашинской, но подвергнуть критическому исследованию всю историю прославления ее. Отсюда очевидно, что такое, по выражению казанского, бывшего тверского, архиепископа Димитрия (+ 17 марта 1908 года) «строгое и пристрастное отношение Московских соборов к прославлению благоверной княгини Анны» имело для себя более глубокие основания – внутренние.

Эти основания можно усматривать в состоянии умов современников или, точнее, в той смуте, которую Православная Церковь Российская переживала тогда, во времена разгара спора и борьбы с раскольниками. То обстоятельство, что в древнем сказании отмечено показание старца Варлаама, что правая рука благоверной «лежит согбенна яко благословящая», дало повод раскольникам тогда усиленно распространять слух, что святая Анна Кашинская почивает с рукой, сложенной в двуперстное крестное знамение; и вот для распространения и утверждения раскола стали распространять изображения благоверной с рукой, сложенной в двуперстное знамение. В подтверждение же справедливости двуперстия раскольники представляли то, что до времен патриарха Никона двуперстный или так называемый «благословенный» крест был в немалом употреблении на Руси. В самом деле, лишь в 1655 году двуперстие, по разъяснению антиохийского патриарха Макария на Московском соборе, признано «арменством», со времени же большого Московского собора в 1666 году подверглось самому строгому преследованию как «ересь богоненавистная». Так как раскольники не могли не воспользоваться молвой о руке (благоверной Анны) «яко благословляющей» для подтверждения истинности своего двуперстия, то в целях предупредить развитие раскола, решительнее прервать готовящуюся новую на этой почве смуту, патриарх Иоаким, деятельный борец против раскола, будто бы «желавший уничтожить столь опасный авторитет свидетельства в пользу двоеперстия от святых мощей» (Е. Голубинский), решился на чрезвычайные и спешные меры – подвергнуть по досмотре мощей благоверной княгини Анны строгому исследованию как бы действительность самой святости ее, и затем требовать и достигнуть прекращения церковного чествования ее как православной святой. Нельзя здесь не заметить, что сло(с. 356)жившееся тогда представление о двуперстном сложении у благоверной княгини Анны продолжает держаться среди раскольников и до сих пор. Они недавно открыто [9] упрекали господствующую Церковь Православную в том, что она отказалась чтить уже прославленную благоверную княгиню Анну Кашинскую и мощи ее скрыла под спуд на том (будто бы) основании, что святая-де княгиня лежит в гробу с двуперстием и никониане боятся обличить всенародно свою ересь. Признавая, что мощи ее служат доказательством святости церкви старообрядческой, представители последней выразили намерение восстановить действие собора 1649 года, нашедшее для себя подтверждение в чудесах и в глубокой вере почитателей, и таким образом для торжества старообрядчества вновь прославить почивающие в православном храме честные мощи благоверной княгини Анны. Но справедливость требует сказать, что до сих пор документально известно только одно то, что благоверная почивает с рукой «яко благословляющей», и это необычное положение ее отмечено собором; двуперстное же знамение, запечатлевшееся будто бы на ее руке, есть только вывод позднейший, сделанный во время раскола. При тщательном досмотре ее мощей отнюдь не оказалось двоеперстия, о чем решительно и в явно обличительном тоне высказано в десятом [10] и одиннадцатом пунктах несогласий, усмотренных следственной комиссией и малым собором 1677 года, и особенно основательно изложено в соборном деянии от февраля 1678 года в рассуждении «о руке (княгини Анны) аки благословящей». При недоказанности двоеперстия у благоверной княгини Анны Кашинской должен бы явиться для старообрядцев более существенным и устойчивым основанием для совместного с православными почитания преподобной Анны тот самый принцип, по которому старообрядцами, одинаково с православными, почитаются без всяких пререканий те многие чудотворные иконы и угодники Божии, которые объявились до времен ненавистного для них церковного реформатора патриарха Никона. В виду означенного современного движения в старообрядческой церкви мы не можем не высказать, что при новом открывшемся в возобновлении церковного чествования преподобной Анны как бы вспомогательном средстве, быть может, уже недалеко то время, когда разделение между православными и старообрядцами прекратится, наступит духовный мир и единение между ними, и те и (с. 357) другие составят вожделенное единое стадо Христово в отечественной Церкви.

Последствием прекращения с 1678 года открытого церковного чествования благоверной княгини Анны должно было бы, по человеческому рассуждению, случиться одно из двух: или кашинцы, ревнуя к имени святой и мощной заступницы их пред Богом, уклонились бы в раскол, или же религиозное чувство, постепенно охлаждаясь, по отношению к ее имени утратилось бы вовсе. Но не случилось ни того, ни другого. Жители города Кашина оставались всецело православными, и доселе в нем нет раскольников или старообрядцев. Несмотря на известные суровые определения Московского собора 1678 года, преподобная Анна, блаженно почивающая в раке в Воскресенском соборном храме города Кашина, составляла и составляет истинное сокровище для всех, притекавших к ней с верой, и соборное запрещение церковного чествования ее, без сомнения тяжело отозвавшись ближайшим образом на сердцах кашинцев, не ослабило в них, тем более не подавило глубокого уважения к ней как к покровительнице своего города. Следствием этого было то, что и почитание ее местное, имевшее опору в чудесных исцелениях от ее мощей, отнюдь не прекращалось в течение всех 230 годов со времени собора 1678 года, хотя и не была уже совершаема особо положенная церковная служба в честь преподобной Анны Кашинской. Драгоценная рака с честными мощами ее продолжала находиться в Воскресенском соборном храме. В последнем помещены древние образа преподобной Анны – в иконостасе главного (среднего) придела в первом ряду вместе с изображением святого благоверного супруга [ее] князя Михаила Ярославича, чудотворный на гробовой доске, на столпе среди собора, храмовая икона в приделе Успенского собора в честь Всех святых, ранее же посвященном в честь святой благоверной княгини Анны Кашинской, и другие. В Воскресенском соборе продолжали на стене храма сохраняться над ракой и служили к возбуждению молитвенных чувств три вышитых сестрами царя Алексея Михайловича шелковых воздуха для священных сосудов и два древних больших (свыше 2 ½ аршина длины и 1 ½ аршина ширины) бархатных покрова на святые мощи с изображением схимонахини благоверной Анны; на большом покрове с двух сторон главы ее вышиты серебром по золотому полю слова под титлами: «Святая преподобная княгиня Анна Кашинская», а на каймах, крученых золотом, вышит древнеславянской вязью тропарь преподобной Анне; на другом же покрове – фольговый образ ее, лицо и руки живописные на холсте. С древних пор свято сохранялись и чтились во мно(с. 358)гих церквах города и частных домах именитых старожилов очень древние иконы благоверной; из таковых особенно замечателен от 30 ноября 1667 года небольшой серебряный образ – из двух серебряных позолоченных и сложенных одна на другую дощечек, принадлежащий княгине Е. Голицыной. Также сохраняются в древнем (от 1667 года) кресте напрестольном в Успенском соборе и иконах частицы мощей преподобной Анны. В последующие за соборным запрещением времена иконы ее [11] писались для верующих; представители города Кашина подносили икону благоверной княгини Анны Кашинской императорам Александру II, Александру III и Николаю II по случаям священного коронования. В соборе продолжали запись чудесных исцелений при раке преподобной Анны, коих указано до 40 в ходатайстве кашинцев от 1853–1860 годов пред Святейшим Синодом. Житие ее списывали и хранили как драгоценное сокровище, и во многих домах граждан города Кашина благоговейно сохраняются доселе книжки, писанные полууставом XVIII века, с церковными службами, житием и чудесами святой благоверной Анны; и так почитатели ее поступали, нисколько не устрашаясь подпасть клятве Московского собора 1678 года. В частности отметим глубоко благоговейное отношение к преподобной Анне и молитвенное почитание ее со стороны народа. Уже в 1728 году разрешен тверским архиепископом Феофилактом крестный ход в неделю Всех святых из Воскресенского собора с находящейся в нем святой иконой благоверной княгини Анны Кашинской, написанной, по преданию, на гробовой ее доске. В этом ходу всегда участвовало несколько тысяч из жителей города Кашина и приходящих богомольцев. В 1812 году, когда французские войска были в 100 верстах от Кашина, ради избавления его от нашествия неприятеля при совершаемых крестохождениях 12 раз «обносим был образ благоверной княгини Анны, издавна написанный и украшенный серебряною ризою», – так сказано в прошении кашинцев в 1817 году архиепископу Тверскому Серафиму пред освящением нынешнего Воскресенского (с. 359) собора, который «столь богато устроенный, есть сердечное жертвоприношение усердствующих Царю вселенной и Его угоднице благоверной великой княгине Анне, в городе Кашине почивающей», на избавление града в 1812 году. Во время холеры в июне и июле 1848 года было совершено вокруг Кашина два крестных хода с той же иконой преподобной Анны, и грозное бедствие от холеры после того прекратилось тотчас – в воспоминание какого чудесного избавления и доселе совершается в июле каждогодно крестохождение с ее иконой вокруг домов в семи разных местностях города Кашина. В мае и июне крестьяне из соседних с этим городом уездов издавна приходили помолиться «благоверной княгине Анне», принося к мощам ее различные жертвы веры и усердия. Во многих обстоятельствах семейной и личной жизни, например при благословении на вступление в брак, при поступлении на должность и тому подобное, граждане возносят молитвы у раки святых мощей благоверной княгини Анны и принимают в свои дома ее икону. Имя благоверной издавна употреблялось у жителей в клятве, даваемо было и нарекается новорожденным. Далее, разнообразные жертвы, иногда весьма значительные, были приносимы в соборный храм во имя благоверной княгини Анны для прославления ее. Вообще же местное чествование ее непрерывно совершалось издревле и сильно утвердилось в жителях не только города Кашина, но и окрестных селений и городов. Представители Кашинского городового магистрата еще второй половины XVIII века имели в нем, между прочими иконами, образ преподобной Анны Кашинской, которую чествовали молитвенными призываниями. Издавна в Кашине продолжали ежегодно совершаться нарочитые празднества в честь благоверной княгини Анны: 12 июня в день первого перенесения ее мощей в 1650 году; 21 июля в день обретения мощей в 1649 году; 2 октября в день преставления ее; 17 ноября в день второго перенесения мощей из Успенского собора в нынешний Воскресенский собор в 1817 году; и в неделю Всех святых. Из тверских архипастырей очень многие благосклонно относились к местному чествованию благоверной княгини Анны. Еще епископ Иоасаф резолюцией от 20 июня 1786 года разрешил у ее раки совершать молебные пения всем святым с заключительным возглашением особой молитвы «ко преподобной княгине Анне Кашинской чудотворице». Со времени служения (в конце июля 1870 года) архиепископа Тверского Филофея (впоследствии киевского митрополита) в Воскресенском соборе города Кашина имя благоверной княгини Анны как местночтимой произносилось на отпустах {f} богослужения; архиепископ Димитрий, впоследствии Казанский, в своем «Месяцеслове» и «Тверском патерике» называет благоверную княгиню Анну (с. 360) святой; в 1901 году он возбуждал ходатайство пред Святейшим Синодом о восстановлении полного церковного чествования ее.

Какое резкое противоречие суровому определению Московских соборов 1677–1678 годов составляла эта исторически наблюдаемая живучесть, непрерывная неугасимость верования в молитвенное предстательство пред Богом угодницы благоверной княгини Анны, почитание коей явственно представляет непререкаемое свидетельство живой и искренней веры кашинцев в мощную покровительницу их! Отсюда, при невыразимой прискорбности запрещения чествовать благоверную Анну надлежащим церковным чинопорядком, становится понятным, почему граждане города Кашина неоднократно уже с XIX века возбуждали ходатайства пред Святейшим Синодом о восстановлении полного чествования ее «ради пользы Церкви и духовного утешения» почитателей [12] ее. Таково ходатайство в 1822 году протоиерея Воскресенского собора Алексия Болотова пред тверским епископом Ионой о дозволении в честь благоверной княгини Анны 2 октября и 21 июля отправлять церковную службу, какая положена преподобной в Общей минее. Но более решительно вера и усердие кашинцев нашли свое выражение в усиленных ходатайствах в 1853–1866 годах о полном церковном прославлении своей дорогой святыни, но безуспешно, к величайшей скорби почитателей ее. В 1901–1902 годах при тверском архиепископе Димитрии возобновлено такое же ходатайство пред Святейшим Синодом, но с успехом оно продолжалось лишь с половины июля 1908 года. По благому почину бывшего кашинского уездного предводителя дворянства В.П. Кисловского и кашинского потомственного почетного гражданина И.Я Кункина тогда охватило всех жителей Кашина необычайное религиозное воодушевление, святая ревность о своей покровительнице, и вот было возбуждено Кашинской городской думой, земством, духовенством последнее ходатайство пред Святейшим Синодом. Ходатайство нашло желанное сочувствие в тверском архиепископе Алексии, членах Святейшего Синода и особенно на Киевском миссионерском съезде 23 того же июля, когда собрание 30 архипастырей российских во главе с митрополитом единогласно признало благовременным и необходимым восстановить прежний порядок церковных служб и почитания благоверной княгини Анны, общая вера в святость ко(с. 361)торой в тверской области и далеко за пределами ее непоколебимо остается и доныне, передаваясь из рода в род, из века в век, и подкрепляется многими знамениями и чудесами от святых ее останков, почему всероссийский миссионерский съезд постановил присоединиться к ходатайству кашинцев. 29 октября 1908 года избранные от города Кашина депутаты имели счастье представиться государю императору с соответственным ходатайством – об открытии мощей благоверной княгини Анны Кашинской и восстановлении церковного прославления ее во святых. К поддержанию и усилению ходатайства кашинцев и тверитяне (архиепископ, духовенство, гражданская власть, городская дума, различные заведения и учреждения в городе Твери), также близкие к благоверной княгине Анне как супруге святого благоверного князя тверского Михаила Ярославича, отправили в конце того же октября петицию в Святейший Синод. Здесь со всей тщательностью было пересмотрено все дело о благоверной княгине Анне Кашинской и, приняв во внимание многократные ходатайства благоговейных почитателей ее и непрекращающиеся чудеса и исцеления по ее молитвенному предстательству и усматривая в этом ясные указания Промысла Божия к возобновлению почитания благоверной Анны, Синод ныне признал долгом совершенной справедливости восстановить общецерковное чествование ее разрешением особой церковной службы, молебнов и освящения храмов, назначив 12 июня 1909 года днем торжественного празднования восстановления церковного почитания благоверной Анны. Это благоприятное разрешение векового вопроса находится в связи с оказавшимися ныне достаточными сведениями о житии святой благоверной княгини Анны и месте ее погребения и вместе является последовательным актом по отношению к аналогичным событиям. Так, побуждением к соборному определению 1678 года между прочим было то, что многим богоугодившим мужам и женам в Греции, России и других местах (перечисленным в определении в количестве 39) «прежним архиереем и великим князем и княгиням и преподобным прежде жившим отцем, аще и мощи их целы, обаче чрез толика лет тропари и кондаки и каноны не составишася и во имя их церкви не созидахуся». Но в последующие времена, как видим, уже составлены не только тропари и кондаки, но и целые церковные службы и установлены дни церковных празднеств нижеследующим из упомянутых в соборном определении подвижникам: святому Даниилу Александровичу Московскому 4 марта и 30 августа; Игорю, великому князю Киевскому, 6 июня; Роману Ольговичу Рязанскому, 19 июля; супруге великого князя Димитрия Донского Евдокии Димитриевне, в иночестве Евфросинии, 7 июля; (с. 362) также из перечисляемых 24 киево-печерских преподобных большинству, кроме общей всем им службы, ежегодно отправляемой во вторую неделю Великого поста, 28 августа и 28 сентября, составлены полные службы, в честь же некоторых из киевских угодников посвящены и храмы в Киеве и разных местах России. Соответственно этим установлениям и в виду пробудившегося с начала 1908 года особенного религиозного рвения старообрядцев (хотя из ложного представления двуперстия у благоверной княгини Анны) оказалось исторически справедливым и вместе благовременным, по определению Святейшего Синода, раскрыть тот духовный спуд, который уже 230 лет тяготел на святой личности и мощах поистине многоскорбной угодницы Божией великой княгини Анны. И вот древнейший город Кашин (уже под 1237 годом упоминаемый в Никоновой летописи), издавна в ряду 11 городов Тверской губернии отличающийся обилием храмов Божиих (коих в нем при осьмитысячном населении 31, при чем три монастыря древних), снова сделался местом притечения верующих всей обширной России для достодолжного поклонения честным мощам преподобной Анны. Паломничеству к новопрославленной преподобной много благоприятствует удобное ныне сообщение по Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороге, от которой со станции Сонково имеется ветвь (в 53 версты) к городу Кашину [13].

  

 

 

[Авторские подстрочные примечания:]

 

(с. 340)

  1. Автору настоящего эскиза, уже 18 лет назад напечатавшему очерки о благоверной княгине Анне Кашинской в журнале «Русский паломник» (1890 года №№ 39 и 40) и затем подробное исследование в журнале «Странник» (1900 года №№ 6 и 7) на основании впервые исследованных им в архиве Святейшего Синода дел под № 80 от 1855–1860 годов и под № 458 от 1859–1862 годов, достаточно известна вся русская литература о трактуемом предмете. Таковы (кроме многих рукописей в Императорской Публичной библиотеке и у кашинских именитых старожилов) книги и статьи: священника А. Соколова «Святой благоверный князь Михаил Ярославич», 1864 год, Тверь; Прудникова «Исторические сведения о благоверной княгине Анне Кашинской», 1859 год, Петербург; В. Васильева «История кано(с. 341)низации русских святых», 1893 год; Е. Голубинского «История канонизации святых Русской Церкви», издание 2[-е], 1903 [год], Москва; В. Колосова «Благоверная великая княгиня Анна Кашинская», в «Трудах Тверского областного археологического съезда», 1906 год, Тверь; архиепископа Димитрия «Тверской патерик», 1907 год, Казань; Вл. Кисловского «Святая благоверная и преподобная княгиня Анна Кашинская», 1908 год, Ярославль; священника С. Архангелова «Памяти благоверной великой княгини Анны Кашинской», в «Церковных ведомостях» за 1908 год №№ 40–43 и 46–47, и другие пособия, как статьи А. Иноземцева в «Чтениях Общества истории и древностей России» {g}, 1871 года книга 4 и 1873 года книга 4; «Выпись из лицевого летописца», издание В. Успенского и Л. Целепи 1904 года, и другие.

(с. 343)

  1. «Житие и страдание святого Михаила Ярославича», архимандрита Макария, 1765 года. См. сочинение Прудникова, 2-е издание.
  2. Там же.

(с. 345)

  1. На основании церковной описи в селе Микулино-Городище (Старицкого уезда Тверской губернии), указывающей в числе писанных еще до Московского собора 1649 года икон и образ благоверной княгини Анны Кашинской, можно полагать, что она задолго до прославления на соборе была местно почитаема как святая.

(с. 346)

  1. Это было, вероятно, в последний год царствования Василия Шуйского – 1611 год, следовательно, спустя 243 года по кончине княгини Анны в 1368 году.

(с. 348)

  1. Этот самый «поход» царя, совершенный с блестящей церемонией, так описан современниками. Вот раздался величественный звон московских колоколов. Они возвещают народу о том, что великий государь с семейством идет поклониться нетленным мощам преподобной Анны. Густыми толпами православные спешат в златоглавый Кремль. Площадь, окна, даже крыши домов и церквей быстро покрываются народом. После молитвы в Успенском соборе, получивши от патриарха напутственное благословение, царь при громких восклицаниях толпы садится в приготовленную для него карету. Тотчас открывается торжественный, во вкусе XVII века, поезд в город Кашин. Прежде других выезжает отряд всадников, среди которых постельничий ведет двух царских коней, покрытых тонким красным сукном. Затем за скороходами (около 250) движется отряд (с. 349) стражи царской, далее едет конюший, за которым ведут богато убранных 30 коней, еще далее – второстепенная царская карета, стрелки и стольники. Потом в блестящей карете едет сам царь с наследником, окруженный боярами, стольниками и чашниками. Поезд заключается тремя каретами и толпой. С подобной же пышностью едет царица со своими сестрами, родственницами и боярынями. Несколько дней продолжался этот пышный «поход» царский до города Кашина. Встреченные здесь духовенством с иконами и крестами, царь и царица отправляются ко гробу преподобной Анны и пред мощами ее возносят благоговейные молитвы за себя и Православную Русь. См. «Книгу Оружейной палаты» {h} за № 530; «Дворцовые записи государей», II часть {i}, 119 стр.; ср. «Московские ведомости» 1846 года, № 46.

(с. 351)

  1. Отцы собора при этом имели в виду аналогичное церковно-историческое событие IX века. Когда император Лев Мудрый хотел созданный им в Константинополе храм посвятить Феофании, своей добродетельной супруге, церковь объявила ему, что еще не приспело время воздавать такую честь Феофании, хотя она и угодила Богу. Поэтому император Лев, с согласия церкви, посвятил тот храм всем святым – в том представлении, что если его супруга Феофания свята, то и она будет в том же сонме святых Божиих.

(с. 352)

  1. С другой стороны, нередко угодники Божии, особенно лица княжеского рода (например, Борис и Глеб, сыновья святого князя Владимира), называют себя в своих явлениях (великому князю Александру Невскому) большей частью не именем, полученным в крещении (Роман и Давид) или в монашестве, а мирским; также есть много угодников Божиих, которые скончались в иночестве (например, Александр Невский с именем Алексей, великий князь Мстислав Владимирович с именем Феодор), но известны и прославлены в церковных службах по прежним именам мирским.

(с. 356)

  1. В старообрядческом журнале «Церковь» от 10 февраля 1908 года № 8, в статье «На крови мученической».
  2. По досмотру архиерейскому, «правая рука схимонахини (Анны) в завити погнулася, а длань и персты прямо, а не благословяща».

(с. 358)

  1. Не можем не отметить здесь, что изображение святой благоверной княгини Анны Кашинской уже 40 лет имеется в костромском Богоявленском женском монастыре в ряду русских святых жен и преподобных, прекрасно изображенных на западной стороне стены той обширнейшей церкви, которая тщанием игумении Марии Давыдовой (+ 29 января 1889 года) пристроена в 1864–1868 годах к древнему Богоявленскому собору (с западной стороны), тогда же обращенному в алтарь. Об изображении преподобной Анны Кашинской читаем в «Иконописном подлиннике» под 22 июля: «Подобием Евдокия, в схиме, мантия багряная, исподняя зеленая» (Филимонов {j} , 63–64 стр.).

(с. 360)

  1. Как видно из дела Святейшего Синода от 1853–1860 годов (108-8 стр. {k} ), великая княгиня Екатерина Павловна во время неоднократного посещения города Кашина воздавала благоверной княгине Анне при ее раке подобающее святыне чествование. Государыня Мария Александровна, супруга Александра II, оказывала живое сочувствие ходатайству кашинцев о восстановлении прославления благоверной княгини Анны Кашинской.

(с. 362)

  1. От пароходной на реке Волге пристани «Сергиевское» он находится в 12-верстном расстоянии.

 

 

{Примечания редактора – в фигурных скобках:}

a. Некоторые свои статьи И.В. Баженов предварял кратким изложением их содержания.

b. Здесь и далее княжеские отчества, указываемые автором различно – Ярославич и Ярославович – приведены к единому написанию: Ярославич.

c. Здесь и далее написание отчества Михаилович, используемое автором, заменено на традиционное Михайлович.

d. Исправлена опечатка – 1469.

e. Подразумевается, что одежды также не истлели.

f. В тексте – отпусках.

g. Полное название – «Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских».

h. Возможно, имеется в виду книга: Вельтман А.Ф. Московская Оружейная палата. М., 1844.

i. Видимо, подразумевается книга: Повседневных дворцовых времени государей царей и великих князей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича записок часть вторая, М., 1769.

j. Видимо, подразумевается издание: Сводный иконописный подлинник XVIII в. / По списку Г. Филимонова. М., 1874.

k. Так в тексте.